Автор - Н. Покровский Издание ЦС ОПТЭ, Москва - 1936

 

Урал, Урал мой благодатный!
Люблю я вас, любить вас буду,
Про вас песни я пою,
Вы, родные поля и рощи,
Поднебесный мой Урал.
Твои гордые вершины
Люблю, хотел бы век смотреть.
Хотел бы вечно песню петь
Про твои красы.
Салават Юлаев*.

 

Какой глубокой и нежной любовью проникнуты эти простые строфы, принадлежащие борцу за независимость Башкирии, Салавату Юлаеву, геройски сражавшемуся в течении почти трёх лет против жесточайшего гнёта колонизаторской политики русского правительства в Башкирии.
Эта любовь так понятна, ибо, побывав хоть один раз на Урале, никогда не уже не позабудешь этот красивейший, интереснейший и богатейший район Советского Союза.
Однако до сих пор немногие уголки Урала известны нашим туристам: река Чусовая, Кунгур с его знаменитой пещерой, гора Яман-тау; но они не исчерпывают и сотой доли исключительно интересных туристских путешествий на колоссальной территории Уральского хребта.
Только за последние годы появился среди туристов интерес к путешествиям по Белой, Уфе, Юрезани и некоторым другим уральским рекам.
Южный Урал является одним из живописнейших мест Советского Союза. Здесь Уральский хребет достигает наибольшей ширины, образуя целый лабиринт отдельных хребтов и предгорий. Отдельные вершины Южного Урала - Иремель, Таганай, Яман-тау - являются наиболее значительными для Уральского хребта.
Склоны гор покрыты дремучими лесами, почти не тронутыми человеком. Только самые вершины безлесны и голы. В верховьях Белой леса почти исключительно хвойные; по мере продвижения к западу сосна и ель постепенно сменяются лиственными породами.
По своему геологическому строению Уральский хребет очень стар. Миллионы лет его массивы подвергались действию стихий и, потеряв в значительной мере свою неприступность, они вместе с тем приобрели исключительную живописность.
Богатства Урала по изобилию и разнообразию почти не имеют себе равных в мире. Железо, медь, серебро, золото, уголь, нефть, драгоценные камни - всё, без чего не может существовать и развиваться современное хозяйство, в изобилии находится на Урале. Однако, несмотря на то, что богатства Урала известны уже более трёх столетий, до Октябрьской революции эти ресурсы по существу почти не были использованы и разрабатывались самым примитивным способом. Например наличие калийных солей, алюминия и нефти промышленного значения было открыто только при советской власти.
Во время путешествия по Белой туристам не раз придётся столкнуться с большими промышленными предприятиями Южного Урала, имеющими всесоюзное значение (Белорецкие заводы, Ишимбаевские нефтяные промыслы). Встречаются на пути руины ныне ликвидированных заводов (Кагинский, Авзяно-Петровские) позволят судить о том, что представляли дореволюционные уральские заводы.
Миновав горные районы, Белая выходит на плодородные уфимские степи, среди которых туристы будут ехать до самой Уфы.
Степные районы Башкирии не менее интересны для путешественника. Берега продолжают оставаться разнообразными и живописными, а спокойное течение реки, после перекатов горного участка Белой, даёт возможность увеличить дневные переходы без всякого утомления.
Должна заинтересовать туристов и история Башкирии, до сего времени ещё недостаточно изученная. По существу, начиная с момента насильственного присоединения Башкирии к Руси при Иване Грозном (1553 - 1557 гг.) и до середины прошлого столетия, история Башкирии - это история героической борьбы народа даже не столько за свою национальную независимость, сколько за право на жизнь. Колонизаторская политика, проводившаяся здесь с систематической последовательностью, отличалась исключительной жестокостью.
В. И. Ленин в своём труде "Развитие капитализма в России", говоря о руссификации Башкирии, пишет: "Это такой кусочек колониальной политики, который выдержит сравнение с какими угодно подвигами немцев в какой-нибудь Африке"**.
Восстания, следовавшие беспрерывно одно за другим на протяжении столетий, подавлялись с неслыханным зверством.
За время Кара-Сакальского восстания (1735-1740 гг.) было сожжено 300 башкирских деревень, казнено 7455 чел. (в том числе отрезаны уши и носы у 301 чел.), сослано на каторгу 135 чел., отдано в рабство помещикам жен и детей 2882. По сведениям Мензелинской комиссии, после подавления того же восстания казнено и убито 9488 чел., сослано на каторгу 3101 чел., роздано в рабство помещикам жен и детей 6309, взято в качестве штрафа лошадей и рогатого скота 17154 головы, сожжено деревень 396 (Типеев - Очерки по истории Башкирии).
Подобным же образом подавлялись и другие восстания. Восстание, поднятое Пугачевым, нашло живой отклик среди башкир, дружно восставших против помещиков и заводчиков и сражавшихся против правительственных войск с изумительной храбростью и упорством.
Как известно, восстание было подавлено, а стоявший во главе его Салават Юлаев погиб в тюрьме после страшных пыток (он был приговорен к 400 ударам кнута, клеймению, вырезанию ноздрей и вечной каторге).
Октябрьская революция застала башкир доведенными до последней степени нищеты, одичания и близкими к вымиранию. Только предания и песни сохранили в их памяти воспоминания о прошлом, славной вековой героической борьбе.
Тем более поразительна по размаху и содержанию картина бурно развивающейся жизни Башкирии, которая резко бросается в глаза в настоящее время. Молодая национальная республика под руководством партии и правительства с удесятерённой энергией наверстывает потерянные годы, стремясь стать в передовые ряды народностей Советского Союза.
Предлагаемое читателям описание маршрута по верхнему и среднему течениям реки Белой составлено по материалам группы, путешествовавшей там на лодках летом 1935г.
С рекой Белой туристы встретились, еще не доезжая города Белорецка.
Беря своё начало на юго-западных склонах Урал-тау, между хребтами Иремель и Аволяк, километрах в 100 от Белорецка, река около станции "Тирлянский завод" подходит к полотну железной дороги и узкой блестящей лентой вьется параллельно ему до самого города. Постепенно замедляясь, река расширяется и остановленная фундаментальной плотиной Белорецкого завода, образует большое озеро-пруд, по обе стороны которого расположился город.
Основание города Белорецка относится к 1762 г., когда купцами Твердышевым и Мясниковым там был построен металлургический завод.
Пользуясь связями в министерстве, не останавливаясь перед подкупами и взятками, Твердышев добился того, что к 60-м годам XVIII столетия ему уже были переданы крупнейшие казённые заводы Южного Урала: Катав-Ивановской, Усть-Катавский, Юрезанский, Воскресенский, Шиловский и другие.
Не довольствуясь этим, Твердышев со своими компаньонами, пользуясь некультурностью и забитостью башкир и поддержкой царских чиновников, скупает буквально за бесценок сотни тысяч гектаров земли и основывает новые заводы (Белорецкий, Богоявленский, на р. Усолке и другие).
Однако, как и все уральские горно-заводские предприятия, белорецкие заводы имели самое примитивное оборудование, никуда не годное силовое хозяйство и могли существовать только за счет чудовищной эксплуатации рабочих и исключительно благоприятных условий в отношении сырьевых ресурсов.
Восемнадцать лет революции коренным образом перестроили всю жизнь Белорецка.
Громадные капиталовложения в реконструкцию и расширение заводов в течении первой и второй пятилеток превратили его в центр качественной металлургии на Урале, имеющий важное значение в системе Урало-Кузбасского комбината.
Белорецк расположен вокруг большого пруда, в живописной долине, окруженной со всех сторон покрытыми лесом горами. На левом берегу - центр города с широкими улицами, зданиями дворца культуры, фабрики-кухни, яркими витринами больших магазинов, чудесным парком культуры и отдыха, летним театром, стадионом, цветниками на площади.
На правом берегу - рабочий посёлок: ряды правильно распланированных деревянных чистеньких домиков, окруженных зеленью. На пруду спортивная водная станция.
Белорецк превратился в культурный центр, полный яркой, здоровой и насыщенной жизни. Очень красив бывает город ночью с пылающими окнами заводов, длинной цепью электрических фонарей на плотине, отражающихся в темном, застывшем зеркале пруда. Багровое зарево, вырывающееся каждые четверть часа из труб металлургического завода при выплавке чугуна, заливает красным светом город и пруд.
Плотина у Белорецка - единственное препятствие, поставленное людьми на всём протяжении Белой, если не считать незначительной плотины около деревни Серменово. Дальше она течет совершенно свободно, пробивая свой путь среди горных массивов до тех пор, пока не вырывается на просторы уфимских степей.
В непосредственной близости города Белая несколько разочаровывает. Воображение рисовало картины диких горных ущелий. Здесь же берега отлогие, покрытые зарослями ивняка, течение слабое, ширина реки метров 18 -20. Лишь изредка вырастают на берегу отвесные скалы, да на горизонте синеет сплошная стена гор.
Но чем дальше от Белорецка уходишь вниз по течению, тем ближе к берегам подступают горы, и вот они уже сковали реку с обеих сторон, образуя местами узкий коридор, по которому стремительно несется вся масса воды. Самые замысловатые петли проделывает река для того, чтобы пробить себе дорогу среди всех этих каменных преград, обступивших ее со всех сторон и как бы задавшихся целью не пустить реку дальше.
Все чаще и чаще попадаются каменистые перекаты и небольшие пороги, представляющие при малой глубине реки довольно серьёзные препятствия для лодки.
От Белорецка до Серменово, на протяжении около 40 километров, туристы насчитали 15 перекатов, на следующем таком переходе уже 24, а всего на горном участке реки (от Белорецка до Биккузино) свыше 200.
Эти перекаты, протяжением иногда до километра, изобилующие подводными камнями, при наличии быстрого течения требуют от путешественников способности ориентироваться в обстановке реки, умело выбрать нужное направление для того, чтобы со всего хода не налететь на подводный камень или не сесть на мель.
Мель - вещь довольно безобидная и связана только с необходимостью вылезать из лодки в воду, что при примитивной одежде туриста в пути (в большинстве случаев одни трусики) вообще не сложно. Столкновение же с подводными камнями может повлечь за собой сложную поломку дна или бортов лодки, которую в походных условиях исправить невозможно.
Ещё большую осторожность надо соблюдать при плавании на байдарках, ибо в этом случае всякая авария связана с повреждением оболочки и поломкой каркаса.
Не избежала таких неприятностей и наша группа туристов. Из двух байдарок одна вернулась домой с восемью заплатами, сломанным шпангоутом и стрингером, другая хотя и без поломок, но тоже с 4 дырками на оболочке.
Но, несмотря на риск, а может быть отчасти и благодаря ему, плавание по порожистой, изобилующей перекатами реке имеет особую прелесть. Ведь каждый такой момент - это экзамен на уменье ориентироваться в сложной, ответственной обстановке, на дисциплинированность.
Невольно с какой-то гордостью туристы оглядывались назад на каждый пройденный большой перекат, бушующий теперь уже позади и посылающий вдогонку большие клочья пены.
Приняв в себя довольно значительный приток - Б. Авзян, Белая становится несколько шире (30 - 40 метров) и полноводнее, достигая в среднем глубины 1 - 1,5 метра.
Начинают попадаться небольшие островки, или совершенно голые, покрытые мелкими обломками камней, или поросшие ивняком.
Целый ряд горных хребтов (Малиновые горы, Белетуар, Юрман-тау, Мигил-тау и другие) подходят вплотную к реке, спадая в нее отвесными стенами, прорезанными глубокими, мрачными ущельями. Склоны гор до самых вершин поросли густым хвойным и лиственным лесом.
Целые заросли лесной малины, смородины, на полянах клубники заставляли туристов иногда затягивать надолго стоянки: невозможно оторваться от спелых и ароматных ягод.
До устья Авзяна расположенные по берегам селения - преимущественно русские, как и большинство населения Белорецкого района. Таковы деревни Ломовка, Узянский завод, Кагинский завод. Что касается последних, то напрасно турист стал бы искать там заводских зданий и дымящихся труб. Заводы давно уже ликвидированы, и о существовании, например, Кагинского завода напоминают только остатки плотины у впадения в Белую реки Кага да горы шлака и шлихты. Такая же судьба постигла и Верхне- и Нижне-Авзянопетровские заводы, находившиеся когда-то на правом притоке Белой - Б. Авзян.
Ниже впадения Авзяна население прибрежных районов - исключительно башкиры. Деревни здесь небольшие, обычно несколько десятков домов. Это вполне понятно. Горы, заполняя все пространство, оставляют лишь небольшие клочки удобной для обработки земли и заставляют людей селиться мелкими хуторами.
В верхнем течении туристам встретился только один крупный населенный пункт - это Супхангулово, центр Бурзянского района. Здесь можно в кооперативе возобновить запас хлеба, а у жителей приобрести картофель, молоко, масло.
Бурзянский район - одно из самых отдаленных и малонаселенных мест южной Башкирии. Достаточно сказать, что на 526,2 тысяч га всей территории района имеется 7,4 тысяч человек населения. Это составляет на 1 человека 71 га, в то время как в степных районах Башкирии на 1 человека приходится не более 2 - 3 гектаров.
Бедность, граничащая с нищетой, некультурность, близкая к одичанию, произвол власти, не имеющий границ, царили здесь до революции.
Надо вспомнить это недавнее прошлое для того, чтобы понять и оценить подъем и достижения прежде дикой Башкирии. Уже в 1933 г. в Бурзянском районе имелись: врачебная амбулатория, 6 фельдшерских пунктов, 6 яслей. Туристам с гордостью показывали почти готовое большое здание стационарной больницы. Открыт ряд полных и неполных средних школ. Почти все сельсоветы соединены со своим центром телефоном. Выходит регулярно районная газета на башкирском языке, высятся мачты радио, в домах электрические лампочки. Коллективизировано по району свыше 90% хозяйств.
За Супхангулово река еще больше расширяется, оставаясь попрежнему стиснутой с обеих сторон горными хребтами, покрытыми в большей части лиственным лесом. Ель, сосна остались позади.
Порою русло реки разбивается на несколько протоков, образуя острова. Берега по своей живописности исключительны. Это, безусловно, красивейший участок пути.
Каждый новый поворот реки, а они следуют друг за другом непрерывно, открывает новые панорамы, одна чудеснее другой.
По утрам вся долина реки заполнена туманом, который не позволяет двигаться в путь раньше 8 - 9 часов. Но поднимается солнце, согревается воздух, и туман, словно нехотя, ползет вверх, стараясь хотя бы еще на короткое время задержаться на склонах гор, зацепиться за вершины деревьев, отдельными клочьями повиснуть в ущельях. Однако через полчаса туман рассеивается, и горы, леса, река начинают сверкать своими утренними, особенно яркими красками в лучах жаркого летнего солнца.
Начиная от Супхангулово, все чаще на склонах гор попадаются зияющие отверстия пещер. Эти отверстия образуют то огромные ворота, то узкую щель, в которую с трудом можно протиснуться человеку.
Почти все пещеры совершенно никем не обследованы и не описаны, за исключением так называемой Каповой пещеры, но и она мало кому известна и редко посещается путешественниками. Будучи расположена в ущелье Мягил-тау, примерно километрах в 15 от деревни Миндягулово, пещера не заметна с реки и ее легко проехать мимо.
Вот как описывает в своем дневнике эту пещеру один из участников путешествия:
"За хутором Карыманово, расположенным на левом берегу Белой, нам встретился небольшой островок, поросший кустарником и довольно большими деревьями. Непосредственно за островом, в нескольких сотнях метров от него, по правому берегу в реку впадает маленькая речка, скорее ручей, берущий свое начало в Каповой пещере. Так как осмотр пещеры должен занять много времени, мы решили устроить здесь длительную стоянку, для которой как раз имеется прекрасное время на противоположном берегу. Пока двое из нас разбивали лагерь и готовили обед, остальные отправились на предварительную рекогносцировку с тем, чтобы детальный осмотр пещеры произвести с утра на следующий день.
Переехав на правый берег, мы дошли до ручья и, повернув к северу, направились через густые заросли малинника вдоль его течения. Несколько шагов, и перед нашими глазами открылась огромная пасть пещеры, напоминающая колоссальные ворота. Холодом, сыростью и безмолвием веяло оттуда. Вода ручья, вытекающего из пещеры, была настолько холодна, что при переходе ноги застывали до боли.
Наутро, позавтракав, одевшись потеплее и захватив с собой свечи и веревки, мы отправились в пещеру. Один из нас добровольно принес себя в жертву и остался охранять лагерь.
Пещера начинается длинным высоким коридором с глинистым, слегка вязким полом, идя по которому иногда спотыкаешься об обломки камней. Постепенно тускнеет яркий солнечный свет , быстро переходя в сероватые сумерки. Коридор заворачивает, и погружаешься в абсолютную темноту. Единственный источник света - это свечи в руках туристов.
Сто или полтораста метров, и мы достигаем большого замкнутого зала. Стены глухие, коридор кончился, дальше хода нет. Однако, внимательно оглядевшись, мы увидели прислоненную к стене деревянную лестницу, а над ней у самого свода зала чернеющее отверстие.
Поднимаемся по скользким ступенькам лестницы на второй этаж. Новый коридор, сначала низкий и узкий, а затем расширяющийся, снова замкнутый зал и снова лестница. На этот раз небольшая, всего 6 ступенек, но отверстие над ней не более 60 - 70 сантиметров вышины, а самый ход начинается подъемом под углом 45 градусов. Судорожно впиваясь пальцами в мельчайшие шероховатости ровного пола, с риском соскользнуть обратно в зал, помогая друг другу, мы влезаем на третий этаж и, сначала ползком, а потом, когда это позволяет высота галереи, выпрямившись во весь рост, идем дальше.
Опять зал и опять деревянная лестница.
На этот раз немного задумались. Свет наших свечей не достигал свода зала и верхнего конца лестницы. Нижних двух ступенек на ней не было. Потянули рукой за третью - ступенька была гнилой и легко переломилась посредине. Ненадежны показались и устои лестницы. Однако желание обследовать пещеру до конца, влекущая сила неизвестности оказались сильнее осторожности. Один за другим, ставя ноги не на середину ступенек, а там, где они прибиты гвоздями к бревнам, мы поднялись на следующий, четвертый этаж пещеры. На обратном пути, спускаясь, мы сосчитали ступеньки этой лестницы; их оказалось 24. Следовательно высота лестницы составляет метров 10 - 12.
Галерея четвертого этажа пещеры скоро разветвилась на два хода. Левый, постепенно сужаясь до того, что пришлось ползти на животе, кончается тупиком. Правый, минуя ряд зал, из которых особенно врезалась в память одна, напоминающая собою древний храм с подобием огромного жертвенника посредине, привел нас к небольшому круглому озерку с холодной, как лед, и кристально чистой водой. Мы остановились около него для короткого отдыха, расположившись на каменных глыбах у берега озера.
Тут впервые почувствовали всю необычность окружающей нас обстановки: и какую-то оторванность от жизни, и враждебную темноту, только слегка отступившую перед слабым пламенем наших свечей, а главное совершенно абсолютное безмолвие, такое безмолвие, в котором стук упавшей со свода капли воды кажется сильным шумом. Один из товарищей поднял руку, и на своде пещеры возникла чудовищная тень с огромными распростертыми пальцами, как бы готовыми схватить свою жертву.
За озером поднимался крутой глиняный скользкий скат и виднелся ход дальше. Около валялись обломки совершенно сгнившей лестницы. Взбираться по скату в ботинках без шипов было трудно. Попытка одного из нас закончилась неудачей: добравшись почти доверху, он поскользнулся и, как по ледяной горе, съехал вниз.
Посовещавшись, мы решили возвращаться, тем более что провели в пещере уже часа 4 и запаса свечей едва хватило бы на обратный путь.
С грустью попрощавшись с зовущей вперед галереей, мы отправились обратно. Снова проходим один за другим все четыре этажа пещеры, причем убеждаемся, что спускаться во много раз сложнее, чем подниматься.
Последние шаги по глинистому коридору, и мы у входа. Какой разительный контраст между придавленным мрачным безмолвием пещеры и этим ярким небом, изумрудной зеленью, блеском реки, уходящими ввысь вершинами. Сколько разнообразных звуков наполняет воздух, как чудесны аромат леса и земли." На дальнейшем пути туристам то на одном, то на другом берегу бросались в глаза отверстия пещер, манящих своей таинственностью. Не раз туристы прерывали свое плавание для того, чтобы заглянуть в какую-нибудь из них, представляющую на первый взгляд особую завлекательность.
Горы, сложенные из серого известняка, подвергаясь в течении многих тысячелетий действию ветра и дождя, образуют здесь самые причудливые и фантастические фигуры, напоминающие порой фронтоны восточных храмов или грубые подобия сказочных животных.
Местами огромные скалы и каменные глыбы едва держатся на своих основаниях. Пройдут годы, и они тяжело рухнут в реку. Следы таких обвалов не раз встречались туристам.
Очень эффектно выглядит скала горного хребта Кабиз, подходящего с правого берега Белой против впадения в нее небольшой речки Мелеус. Она выдается высоким остроконечным обелиском. Ветры и весенние потоки промыли наиболее рыхлую часть горного массива и образовали гигантскую каменную иглу, не поддающуюся напору времени.
После впадения притока Иргызлы Белая ещё более расширяется и становится спокойнее; перекаты встречаются реже и преодолеваются без всяких затруднений.
От Иргызлы сплав леса производится плотами вниз по Белой до Ишимбаево и Стерлитамака.
Постепенно горы снижаются. В последний раз километрах в 10 от Биккузино подходят они к реке крутыми скатами и отвесными скалами. Но горы дряхлые, голые, изъеденные непогодой и временем и словно застывшие в старческом бессилии.
Перед Биккузино горы быстро снижаются мягкими складками, и глазам, уже свыкнувшимся с ограниченным горизонтом, открывается широкая степь.
Горный этап маршрута, которым туристы шли почти 400 километров, закончен.
Покинув у Биккузино ущелья Уральских гор, Белая выходит на так называемую Волжско-Уфимскую возвышенность, на плодородные уфимские земли.
После горных пейзажей верхнего течения реки равнинный участок следующего этапа вовсе не кажется скучным, особенно для жителя средней полосы Советского Союза, сроднившегося с картинами бесконечных полей и широких просторов.
К тому же берега продолжают оставаться чрезвычайно разнообразными на протяжении всего перехода от Биккузино до Стерлитамака (около 180 километров): то они, насколько хватает глаз, расстилаются бесконечной степью с чуть синеющими вдали горами, то круто обрываются, то вдруг неожиданно горы отдельными вершинами вырастают вблизи реки, напоминая, что лишь так недавно она была их пленницей.
Самый характер течения Белой сильно меняется. Расширяясь с каждым десятком пройденных километров, принимая в себя ряд значительных притоков (Тор, Расерюк, Ашкадар и другие), река становится полноводнее и глубже. Течение, не сдерживаемое частыми перекатами, равномерно быстро на всем пути. Порой река, разливаясь вширь, разделяется на несколько рукавов, образуя целый лабиринт небольших островков, среди которых легко потерять основной фарватер.
Берега покрыты зарослями ивняка, тополя, осины. Иногда тополя группируются в живописные веселые рощицы, отражающиеся своими вершинами в спокойном зеркале реки.
Большое оживление в картину вносят птицы, во множестве гнездящиеся на смежных озерах и в многочисленных протоках: утки всевозможных пород, уже сбивавшиеся к осени в большие стаи, гуси, кулики, журавли. Очень забавны эти большие серые птицы, когда они, выстроившись в одну шеренгу десять штук подряд и повернув свои носатые головы в одну сторону, с любопытством наблюдают приближающуюся лодку.
А в воздухе, иногда на громадной высоте, парят, ожидая своей жертвы, пернатые хищники: копчики, ястреба, небольшие степные орлы. Дикие голуби стаями в несколько десятков прилетают из леса к реке. В кустах озабоченно стрекочат болтливые сороки.
Меняется характер и населенных пунктов. На смену небольшим хуторам появились многолюдные села, объединяющие собой два-три колхоза каждое. Жалкие клочки отвоеванной у гор пахотной земли, неплодородной и плохо поддающейся обработке, здесь превратились в необъятные колхозные поля, дающие прекрасные урожаи пшеницы. В каждом районе имеется по нескольку МТС со значительными парками тракторов и комбайнов.
Как радостно после тишины гор воспринимается оживление и на реке и на берегах! Как хорошо звучат по вечерам веселые песни колхозников, возвращающихся с полей домой!
В каждой деревне можно приобрести по недорогой цене овощи, молоко, масло, яйца. В Мелеузе же (районный центр) имеется несколько больших магазинов и кооперативов. В Мелеузе туристов позабавила небольшая будка недалеко от пожарной каланчи с вывеской: "здесь принимаются заявления о пожаре". На двери будки красовался солидный висячий замок, очевидно по случаю выходного дня, в который, по мысли изобретателя, пожарам возникать не положено.
Доминирующее значение в жизни Мелеуза имеет хлеб. Склады Заготзерно, занимающие огромную территорию на самом берегу Белой, в полной боевой готовности настеж открыли свои ворота богатому колхозному урожаю этого года. На стенах райисполкома, на площади у приемочного пункта - сводки о выполнении отдельными сельсоветами и колхозами плана хлебосдачи.
На грузовых машинах, проезжающих по дороге к городу, - одна и та же надпись, "Заготзерно".
Купив в Мелеузе хлеба на несколько дней пути и побродив по городу, туристы поплыли дальше.
Два дневных перехода, и на горизонте неожиданно вырисовываются кружевные силуэты нефтяных вышек, разбросанных во все стороны на громадное расстояние. Это Ишимбаевские нефтяные промысла.
История ишимбаевской нефти настолько интересна, что на ней стоит остановиться, хотя бы поверхностно.
Наличие нефти в Башкирии было известно ещё в середине XXVIII столетия, когда академик Лепехин в своем сочинении "Дневные путешествия по разным провинциям Российского государства" указывал на присутствие горной нефти на реке Белой, близ деревни Кусянкулово.
О том же писал в своем отчете геолог Миллер, производивший в 1880 - 1881 гг. геологические исследования в этом районе же и обнаруживший нефть у села Нижне-Буранчина.
В течение десятилетий обсуждался в Геологическом комитете вопрос о том, может ли быть нефть в Башкирии, и только в 1901 г. комитет командировал для разведочных работ на нефть геолога Краснопольского.
Заключение, данное Краснопольским, категорически отвергало возможность получить глубоким бурением в Н.-Буранчине нефтяной фонтан. Однако его утверждения многим показались неубедительными. Четыре года спустя инженер Кандыкин, произведя опытное бурение около Ишимбаево, на глубине 4,2 метра встретил нефтеносные глины мощностью 1,5 метра и настаивал на промышленном значении нефтяного месторождения.
Мнения специалистов-геологов разделились. Вновь в комитете возникают бесплодные споры противников и защитников ишимбаевской нефти, продолжающиеся до самой революции, причем ни правительство, ни частный капитал не желали рискнуть средствами для организации детальных исследований.
Переход власти в руки советов положил начало новой эры для Ишимбаево. Уже в 1919 - 21 гг. , т.е. сейчас же после освобождения Урала от Колчака, Башкирский совнархоз провел бурение 28 скважин в районе Стерлитамака, часть из которых подтвердила наличие нефтеносных пластов.
В 1929 г. произошло великое событие для промышленной жизни не только Урала, но и всего Советского Союза: скважина, бурившаяся для разведки камня в Чусовских городках, неожиданно дала фонтанирующую нефть.
По словам академика Губкина, это событие по своей значимости можно сравнивать с результатами первой скважины, пробуренной Дреком в 1859 г. в США и положившей начало развитию американской нефтяной промышленности.
Чусовской нефтяной фонтан дал ещё больший толчок к поискам новых нефтяных источников, и конечно прежде всего в районе Ишимбаево. C 1929 г. под руководством геолога Блохина начинается развертывание изыскательных работ в широчайшем масштабе. О взятых темпах можно судить например по следующим цифрам: в 1931 г. было пробурено 2 300 м, а в 1934 - 24 200 м, т. е. более чем в 10 раз. Скорость проходки на 1 станко-месяц выражалась для 1931 г. в 68 м, увеличившись в 1934 г. до 149,8 м.
Конечно такие темпы могли быть достигнуты только в результате умелого руководства со стороны партийных и советских органов и колоссального энтузиазма всех работников.
Результаты не замедлили сказаться: уже в 1932 г. две из первых четырех заложенных скважин дали фонтанный выброс нефти и газа, разрешив навсегда в утвердительном смысле вопрос о промышленном значении Ишимбаевских нефтеносных месторождений.
В 1935 г. по плану промысла должны были дать уже около 500 000 тонн нефти, а на 1937 г. увеличить это количество более чем вдвое.
Одновременно с открытием нефти в Ишимбаеве возникла необходимость обеспечить бесперебойный вывоз её с промыслов. И вот фактически за 5 месяцев была выстроена новая железная дорога длиной в 194,5 км, соединяющая Ишимбаево с Уфой и тем самым с основной железнодорожной магистралью.
Громадное значение для рекордного завершения строительства дороги имело то обстоятельство, что им интересовался лично тов. Сталин, исключительное внимание строительству оказывал нарком тяжелой промышленности тов. Орджоникидзе, а Башкирский Областной комитет ВКП (б) и БашЦИК повседневно руководили работой.
В настоящее время можно смело сказать, что задача поставленная тов. Сталиным на XVII съезде партии : "взяться серьезно за организацию нефтяной базы в районах западного и южного склонов Урала" ***, будет до конца разрешена, и Ишимбаевские нефтяные нефтяные промысла во втором пятилетии превратятся в крупный центр нефтяной промышленности, которому будет принадлежать главная роль в снабжении нефтепродуктами Урало-Кузнецкого комбината и всей Западной Сибири.
С величайшим вниманием всматривались туристы в развернувшуюся перед ними панораму промыслов. Река протекает среди самых промыслов, и, глядя на них, поражаешься размаху и темпу работ. Вся территория - буквально встревоженный муравейник, но подчиненный единой воле и единому плану. Куда ни кинешь взгляд, всюду движущиеся массы людей, механизмов: экскаваторы, транспортеры, тракторы, автомобили с риском опрокинуться пробираются по горам вскопанной земли, рвам и траншеям. Клубы пара и дыма. Кажется, что на территории промыслов нет свободного метра земли, где бы не производилась какая-либо работа.
На ночлег туристы расположились в километре ниже Ишимбаево и не раз выходили из палатки посмотреть в ту сторону, где над промыслами всю ночь горело зарево света, откуда доносилось тяжелое уханье паровых копров, взрывы на каменоломнях, грохот машин и гудки; промысел не засыпал ни на минуту.
Впервые у высокого моста, перекинутого через Белую в центре Ишимбаево, на реке начинает появляться нефть: сначала отдельными маслянистыми пятнами, переливающимися яркими цветами; скоро эти пятна сливаются в одну сплошную пленку, и река покрывается толстым бурым слоем сырой нефти, имеющей неприятный запах.
Этой липкой, не отмывающейся мылом массой быстро покрылись борта лодки, весла. Черным налетом отложилась нефть на берегах у воды, на плывущих бревнах и жирными прямыми линиями отметила на склонах берега резкие колебания уровня реки в этом году.
Об умывании на этот день надо забыть. Добывание чистой воды для чая и приготовления обеда - целая проблема. Пришлось разработать довольно сложный метод, а именно: чайник с плотно закрытым носиком и крышкой опускался глубоко в воду: там крышка открывалась; после наполнения чайника водой он быстро вытаскивался с надетой под водой же крышкой.
Река от Ишимбаево до Стерлитамака, на протяжении около 30 км, представляет собой полный контраст с только что оставшейся позади картиной. Насколько там Белая полна оживления, настолько здесь мертво: жизнь исчезла с поверхности реки и ее берегов. Изредка только вдруг покажется случайно залетевшая сорока и, возмущенно застрекотав, спешит подальше от воды.
Переход от Ишимбаево до Стерлитамака - единственный неприятный момент всего маршрута, не имеющий однако существенного значения, поскольку занимает он не более 5 часов. Около Стерлитамака нефть исчезает совершенно.
Город Стерлитамак расположен у слияния рек Стерли и Ашкадора, в 5 километрах от Белой.
Центр одноименного района, Стерлитамак имеет около 26 тысяч жителей и с развитием нефтяных промыслов приобретает большое экономическое значение. В городе находится ряд промышленных предприятий: кожевенный завод, лесозавод, водочный, мясокомбинат, ряд больших мельниц. Находясь в центре плодородного района, стерлитамакские элеваторы и склады Заготзерно сосредоточивают весьма значительные количества хлеба.
С Уфой город соединен железной дорогой. Кроме того между ними существует регулярное автобусное сообщение.
Стерлитамак - город древнего происхождения. До сих пор на горе Тура-тау, расположенной недалеко от города, сохранились остатки старого вала. По преданию этот вал некогда окружал городище какого-то ногайского хана, который при завоевании Башкирии русскими скрыл свои сокровища в потайном углу находящейся в горе пещеры.
Возникновение города в том месте, где он сейчас расположен, следует отнести ко второй половине XVIII столетия, когда он был основан как перевалочный пункт отправки соли из Илецкой защиты в Н. Новгород (ныне Горький) и столицы.
В те времена Стерлитамак носил название "Стерлитамацкая пристань".
Во времена гражданской войны (с конца 1919 г. по 1922 г.) Стерлитамак был центром Башкирской автономной республики. В 1922 г. столицей Башкирии становится Уфа, и Стерлитамак теряет свое значение крупного административного центра.
Вблизи города внимание туристов обратила на себя живописная группа гор, расположенных на плоской равнине и носящих название "шиханов". Шиханы отличаются правильной конической формой с крутыми склонами и производят впечатление вулканов. Особенно красив Тура-тау, выделяющийся высотой и видимый на далекое расстояние.
Стерлитамаком закончился второй этап путешествия. Оставался третий и последний: от Стерлитамака до Уфы. Как это ни странно, но туристам не удавалось точно определить расстояние по реке между этими городами. В Стерлитамаке им называли самые разные цифры, начиная с 800 км и, постепенно снижая, до 400 км. По данным, полученным от Гидрографического управления, это расстояние определяется в 280 км.
Переход до Уфы во всех отношениях является спокойным отдыхом. Белая здесь превращается в широкую полноводную реку. Течение быстрое, без перекатов и больших мелей. Прежние бесконечные повороты и петли сменяются длинными прямыми плесами.
Пейзажи берега гармонируют со спокойным течением реки, и даже встречающиеся иногда горы не имеют той дикости и неприступности, которая отличала их в верхнем течении Белой.
Единственным крупным пунктом от Стерлитамака до Уфы является Табынск. Основанный в XVII веке, он обязан своим возникновением соляным ключам, которые образуют реку Усолку, впадающую у Табынска в Белую. На этих ключах были устроены соляные варницы, и добываемая соль отправлялась весной в Уфу, Бирск и другие города.
Километрах в пятнадцати вверх по реке Усолке находится завод бемского стекла. Первоначально завод был медеплавильным. Основан в 1752 г. тем же Твердышевым, о котором упоминалось при описании Белорецка. Однако бедность руды заставила прекратить добычу меди, и завод был переконструирован в стеклодельный.
В десяти километрах от Табынска, вниз по Белой, на горе Воскресенской интересна большая пещера. Она имеет до 40 м в диаметре и около 5 м высоты. Потолок пещеры имеет форму купола. <